ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Дамы и господа, как Вы знаете, у нас только что состоялась четвёртая видеоконференция Европейского Совета с момента начала массовой вспышки коронавируса. Как и в ходе нашей предыдущей встречи, главный вопрос однозначно заключался в том, как мы можем и хотим вместе справиться с теми вызовами, которые бросает нам эта пандемия.

Прежде, чем перейти к деталям, я хотела бы отметить два момента. Сегодня мы весьма открыто и тем не менее в духе сотрудничества провели этот обмен мнениями. Конечно, мы пока не по всем пунктам сходимся во взглядах; однако общее понимание ситуации таково, что успех возможен лишь в том случае, если мы будем вместе бороться с пандемией: она касается нас всех. Это наше общее и принципиальное понимание вопроса.

Во-вторых, я хотела бы ещё раз определить место этой встречи в общем контексте ситуации. В начале марта, когда прошла наша первая, так сказать, встреча в видеоформате, главная тема касалась исключительно медицинской стороны, то есть борьбы с пандемией. Но, как минимум, с момента проведения видеоконференции в конце марта наше внимание сосредоточено на экономических последствиях и на нашем общеевропейском ответе на них. В тот раз мы дали поручение министрам финансов подготовить масштабные меры помощи, и затем Еврогруппа незадолго до Пасхи подготовила пакт солидарности на сумму более 500 миллиардов евро. В нём есть разные элементы. Напомню ещё раз: Европейский инвестиционный банк должен будет поддержать малые и средние предприятия. Также в нашем распоряжении имеется Европейский стабилизационный механизм (ЕСМ), которым сейчас с учётом реалий пандемии можно будет быстро воспользоваться. Будет также издано новое постановление о поддержке неполного рабочего дня, которое, надеюсь, вскоре будет принято.

Наша цель – и сегодня мы все вместе заявили об этом – состоит в том, чтобы вся эта совокупность мер была готова к реализации начиная с 1 июня. Это значит, что в мае должны быть созданы все её элементы. Для этого необходимо задействовать, например, Германский Бундестаг. Мы думаем, что в результате мы получим действительно важный инструментарий, который позволит нам быстро и эффективно оказывать помощь.

Затем мы сегодня занимались в основном вопросом о том, как нам преодолеть острый экономический кризис, когда пандемия пойдёт на спад, и как нам вернуться к хорошей конъюнктуре. Стало совершенно ясно, и об этом заявили все: нам нужна такого рода конъюнктурная программа или «recovery fund». Хочу сказать со всей чёткостью: такой совместный ответ – и в интересах Германии, ведь и мы сможем добиться стабильного и долгосрочного благополучия, если будет благополучной Европа. Мы связаны со всей Европой цепочками создания добавленной стоимости; сейчас мы это ощутили. Если эти цепочки разорвать, то у всех нас вместе возникнут большие трудности.

Будут необходимы серьёзные инвестиции. Я чётко дала понять, что нужно будет не просто продолжать действовать так, как мы действовали до начала пандемии, но и инвестировать в будущее; что эти инвестиции будут иметь особое значение. То есть это напрямую связано с тем, что должно быть предпринято в области защиты климата, разработки инновационных концепций мобильности и дигитализации. Нам надо будет также подумать: какие уроки мы вынесли из этого кризиса? На что мы в Европе должны быть вместе способны в стратегическом плане?

Мы обсуждали, причём не всегда соглашаясь друг с другом, нужны ли дотации или кредиты. Как должно осуществляться финансирование? Однако мы были едины во мнении, что этот «recovery fund» должен быть самым непосредственным образом связан со следующим среднесрочным финансовым планированием – в данном случае на ближайшие семь лет. Это значит, что на начальном этапе придётся инвестировать гораздо большие средства. Но всё это – не самостоятельные, а взаимосвязанные вещи.

Для Германии это означает, конечно, и то, что мы должны быть готовы к более высоким платежам в следующий бюджет [ЕС], чем мы планировали, когда вели последние бюджетные переговоры. Но это правильно, и это хорошо. Этот кризис задел нас всех, но государства он затронул по-разному.

Сегодня [Европейской] Комиссии было ещё раз дано два поручения: во-первых, проанализировать, какие секторы экономики пострадают от кризиса сильнее всего и какие уроки из этого можно извлечь, в том числе и при формировании «recovery fund». Во-вторых, ей было поручено (и этим Комиссия займётся уже в мае) чётко выяснить, как может выглядеть архитектура такого «recovery fund» в сочетании со среднесрочным финансовым планированием.

Ещё один и последний пункт. Мы говорили о том, что теперь будет с Западнобалканским саммитом, который в мае хотела провести председательствующая в ЕС Хорватия. Мы решили провести его в форме видеоконференции, то есть с участием представителей 27 стран ЕС, институтов [ЕС] и шести государств Западных Балкан.

Для Хорватии это небольшое утешение. Вообще-то, Хорватия очень хорошо подготовилась к своему председательству в ЕС и очень хотела бы видеть всех нас у себя в гостях. Сейчас это неосуществимо. Но в такой форме мы это мероприятие провести сможем.

ВОПРОС: Госпожа Федеральный канцлер, может быть, памятуя о беспокойных дебатах, которые велись перед саммитом, Вы можете сказать, как развивались баталии? Проще говоря, обменялись ли ударами Север с Югом, доноры и реципиенты? Приходилось ли Германии отражать особенно серьёзные атаки, например, из Италии, Испании и Франции?

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Нет. Дискуссия прошла в очень приятной атмосфере и была проникнута всеобщим осознанием того факта, что мы должны принимать решения единогласно и искать общие пути. Конечно, каждый представлял ситуацию, исходя из своего видения. Но это был очень, очень дружеский разговор. Ведь до этого саммита состоялся целый ряд предварительных контактов. В общем, я бы воздержалась от использования подобной военной терминологии.

ВОПРОС: Госпожа Федеральный канцлер, Вы назвали дату: 1 июня должен вступить в силу первый пакет помощи. В чём Вы видите препятствия в Германии, где он должен пройти через Бундестаг, и в чём Вы видите препятствия, может быть, в других странах, например, в Нидерландах для того, чтобы он своевременно вступил в силу 1 июня?

И ещё один вопрос, если позволите  ‑ ‑ ‑

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Было бы в новинку, если бы Вы вдруг ограничились только одним вопросом.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Ходят разные слухи о дате Вашего следующего селекторного совещания с федеральными землями, которое, насколько я помню, должно состояться 30 апреля. Так вот, поговаривают, что оно пройдёт лишь в конце первой недели мая, потому что тогда станет понятнее, как сказались послабления, которые вводятся сейчас, на количестве заражённых. Слухи об этом переносе срока имеют под собой основания? Спасибо.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Мы договорились на 30 апреля. Тогда уже будет что обсудить. Но эффект решения об открытии магазинов – и об этом мы всегда говорили – мы увидим лишь 14 дней спустя. Первые магазины открылись в понедельник на этой неделе. Последние откроются в следующий понедельник. В некоторых федеральных землях что-то было сделано в среду; в некоторых, по-моему, было что-то сделано вчера. Значит, об этом мы сможем говорить 6 мая. Но есть и другие вопросы, которые можно будет обсудить. Поэтому я исхожу из того, что селектор будет проведён 30 апреля, а потом ещё что-нибудь состоится неделю спустя.

Мы решили постоянно проверять: какой эффект дают послабления, снятие ограничений после принятия нами соответствующих решений? Мы все сходимся во мнении, что выяснить это мы сможем только по прошествии 10-14 дней. Для этого 6 мая представляется очень подходящей датой.

Что касается другого вопроса, то я, вообще-то, не вижу никаких существенных препятствий, если Комиссия сейчас очень быстро представит проект постановления «SURE», касающегося оплаты неполного рабочего дня. Мы постоянно информируем парламент об отдельных шагах. Это значит, ни для кого не секрет, как предполагается задействовать ЕСМ. Для нас работа над этим постановлением означает, что Федеративная Республика Германия должна предоставить гарантию, которую должен утвердить Германский Бундестаг.

ВОПРОС: Небольшое уточнение: после сегодняшней видеоконференции тема евробондов для Вас закрыта?

Кого Вы имели в виду, говоря сегодня в Бундестаге, что федеральные земли проявляют «чрезмерную ретивость»? Несколько премьер-министров, которых мы опросили, говорили: нас Федеральный канцлер не могла иметь в виду. О ком же Вы говорили?

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Я говорила о своём общем впечатлении.

Насчёт Вашего вопроса о «евробондах». Нельзя обобществлять долги, как я сегодня говорила в Бундестаге. Это я теми же словами повторила и на видеоконференции.

ВОПРОС: Госпожа Федеральный канцлер, хочу вернуться к Вашей речи, с которой Вы выступили сегодня утром. Вы ещё раз призвали к международному сотрудничеству в борьбе с коронавирусной пандемией. Как Вы считаете, насколько хорошо или плохо складывается международное сотрудничество с тесным союзником – США – чей Президент приостановил платежи в ВОЗ? Насколько Вы обеспокоены тем, что нынешняя готовность к сотрудничеству недостаточна для того, чтобы преодолеть стоящие перед нами проблемы?

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Думаю, уже имеется осознание ситуации. По селекторным совещаниям, которые мы проводим в формате G7, где сейчас председательствуют США, или в рамках G20, заметно: нам понятно, что болезнь добралась до всех нас; что это пандемия, от которой никто не может скрыться, никто не сможет её, так сказать, пересидеть. Она добралась до всех нас. Поэтому есть все основания сотрудничать, например, в разработке вакцины, в обеспечении аппаратами ИВЛ, в вопросах снабжения лекарствами. В этом мы зависим друг от друга.

Оценки эффективности ВОЗ расходятся. Соединённые Штаты Америки высказались в весьма критичном тоне. Сегодня утром я ещё раз говорила о том, что нам нужна Всемирная организация здравоохранения, а там, где имеются недоработки, их, конечно, необходимо анализировать. Я, как и многие другие, чётко дала понять, что убеждена в необходимости деятельности Всемирной организации здравоохранения.

ВОПРОС: Госпожа Федеральный канцлер, вернусь к финансам ЕС. Сегодня на видеоселекторе Вы, как утверждают, говорили о том, что необходимо будет выделить триллион. Якобы, после довольно драматичного доклада госпожи Лагард Вы сказали, что это в итоге должен быть очень крупный пакет. Вы можете ещё раз вкратце объяснить: этот триллион складывается из упомянутых 500 миллиардов плюс ещё 500 миллиардов из «recovery programme», или нужно будет выделить ещё триллион?

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КАНЦЛЕР МЕРКЕЛЬ: Не знаю, какая информация до Вас доходит с конференций. Этот триллион я нередко упоминала в том контексте, что нужно, естественно, поразмыслить: как определить тот или иной масштаб финансирования, который требуется для реализации конъюнктурной программы? Ведь это совершенно ясно. Поэтому мы и просили Комиссию направить нам предложения относительно того, как нам оценивать отдельные секторы, то есть какое влияние имеют эти секторы или какой ущерб они понесли. Ведь многое из этого нам пока не известно. Мы не знаем, как будет развиваться туристическая отрасль в Европе; мы не знаем, как будут выглядеть продажи автомобилей, когда пандемия пойдёт на спад. Очень трудно сейчас это предсказать. Но все были едины в том, что сейчас речь идёт не о 50 миллиардах евро. Я просто говорила, что буду рада, если будет не просто называться масштаб, а если можно будет понять предпосылки и обосновать, почему он таков. Именно в этом духе мы в целом и провели эти переговоры.

Большое спасибо и приятного вечера!